Иркутская область, п. Усть-Ордынский, ул. Ленина, 6 А
+7 (39541) 3-16-08
Режим работы:
Режим работы: с 9.00 - 17.00
Сб, Вс - выходной

Выпуск 12. Август 2011 г.

Полезное
Версия сайта для слабовидящих

История и изучение развития традиционной культуры бурят Прибайкалья с ХVIII века (окончание) 

Замечательное описание бурятского хозяйства и быта середины XVIII в. дал Ф. Ланганс в «Собрании известий о начале и происхождении разных племен иноверцев Иркутской губернии»[1]. Ф. Ланганс отмечал, что «буряты — народ пастушеский: в скоте состоит их богатство: они содержат лошадей, коров, овец, коз. Зимой скот ходит в степях и сам добывает себе корм, взрывая снег копытами». Падеж скота, происходящий во время глубоких снегов и гололедицы, «научил многих сено косить не только для довольства молодого скота, но иногда и на продажу». Свиней и домашней птицы буряты не имели. Некоторые буряты, особенно жившие около Балаганска, «производят хлебопашество с довольным успехом».

Много сведений относящихся к  хозяйству, социальным отношениям населения Восточной Сибири, в том числе и прибайкальских бурят встречается особенно у Геденштрома М.М. Он пишет, что у западных бурят кочевое хозяйство постепенно сменялось более оседлым образом жизни: «Все иркутские буряты, за исключением ольхонских, тункинских и отчасти аларских, не имели обширных земель и бывши перемешаны с русскими селениями, постепенно отстают от кочевой жизни. Все они живут в деревянных юртах, а у некоторых построены даже дома[2]».

Интересно подробное описание Гмелина И.Г. в его работе «Путешествие по Сибири[3]» кузнечного мастерства прибайкальских бурят: «Среди этих братских,   наперекор   общему для всех этих неверных обычаю, ведется ремесло, в котором среди них много мастеров. Они умеют выкладывать железо серебром или золотом так красиво, что это выглядит как дамасковая работа. Почти вся конская сбруя, пояса для охотничьих ножей, поясные ремни и т. д. состоят из такой работы, а также ложки. Последние сделаны из железа, сплошь покрытого оловом. Остальные вещи лишь частично набраны для украшения. Чтобы увидеть, как эта работа делается, мы вызвали несколько мастеров-кузнецов и заставили их сделать при нас пробу. Мы им дали форму пластинки, на которой они должны были выложить имя его императорского величества. Они сначала выковали кусок железа данной формы согласно данному образцу, после чего они еще раз накалили железо и дали ему остыть. После этого они насекли железо вдоль и поперек острым зубилом, которое все время отодвигали от себя и постоянными ударами молотка по зубилу наносили необходимые зарубки на железе. Таким образом они три раза делали зарубки, так что каждый раз зарубки получали другое направление и пересекали друг друга. Они часто рассматривали обрабатываемое железо, чтобы зарубки были ровные. После нанесения насечки они нагрели пластинку до ворснения и довели дело до того, что можно было сделать требуемое изображение. Серебро, которым они пользовались для своей работы, состояло из тонкой проволоки двух размеров и очень тонких пластинок серебра. Они начали работать, но получилось у них плохо. Правда, линии были ими нарисованы, но в рисунке они неопытны и не смогли его скопировать. Поэтому пришлось им нанести рисунок на пластинку, и тогда дело пошло. Точно по рисунку они в конце одной линии вкладывали конец проволоки и вбивали его; эту серебряную проволоку они вели за линией до другого конца, вбивали его по всей длине и потом отщипывали. Так они поступали по всей линии, пока все изображение не было готово. Но так как проволока была не совсем крепко вбита, они били по ней до тех пор, пока она не садилась в нанесенные насечки. Если они хотят покрыть всю пластинку или большую ее часть, они вырезают серебряную пластинку по форме, какую хотят иметь на железе, и вбивают ее. Для всей этой работы они пользуются одним только молотком. Он расширен с обоих концов, один конец гладкий, другой с насечками, следовательно, шероховат. Но когда они обрабатывают железо, они не пользуются концами молотка, а берут его в ширину и бьют им плашмя. Когда же они вбивают серебро, они пользуются шероховатым концом, а для полировки — гладким концом. Проволоку они протягивают через отверстие соответствующего размера. Они же и сами куют серебряные пластинки. Плавят они серебро в железных сосудах, так как не знают глиняных».

Ренье в своих описаниях[4] дает общую характеристику бурят: «Этот народ живет в грубейшем безбожии и тем не менее любит правду. Дружба и любовь к ближнему соблюдаются у бурят не только среди тех, кто связан между собою узами родства или товарищества, но являются всеобщими и простираются на всех единоплеменников».

К.Ельницкий в своей работе «Инородцы Сибири и среднеазиатских владений России» [5] также отмечает некоторые этнопсихологические особенности аборигенов: «Сибирские крестьяне говорят про них: «Да у них, у «братских» не по-нашему, все артельно: ломоть хлеба – тот делят по одинаковым кусочкам». Все буряты считаются равноправными между собою: они не знают сословных отличий. Даже бурят-работник, вступивший в услужение в юрту богатого бурята, не считается работником, а помощником или товарищем.

По своему характеру буряты вообще миролюбивы и кротки, но если их оскорбить, они мстительны и даже злы.

Взаимная помощь развита у них весьма сильно: нищий бурят всегда может найти себе приют и убежище в любой юрте, безродный или сирота может сам, вошедший в юрту, взять себе съестного».

Столь интересно автор отмечает и религиозную толерантность бурят: «Многие из бурят, исповедующих ламаискую религию, почитают, наравне с христианами, св. Николая Чудотворца и св. Иннокентия Иркутского. В день св. Николая Чудотворца, 9 мая, молодые и старые буряты идут в православную церковь поклониться иконе Чудотворца. При входе в храм они покупают свечи и идут с ними к празднуемой иконе. Здесь они падают ниц со сложенными на лбу ладонями и произносят имя угодника («Хутухту Михола»), затем приближаются к подсвечнику, чтобы возжечь свои свечи, после чего опять читают молитвы, сопровождая их частыми поклонами. Нередко случаются также, что богатые буряты бросают к подножию иконы медные и золотые монеты.

В день св. Николая они ходят в гости к русским  и сами принимают их у себя[6]».
Вопросы семейных и брачных отношений у бурят в прошлом в той или иной степени (в виде фрагментов, отдельных сведений, заметок и статей) освещались в разных публикациях, начиная с конца XVIII в. описаниях путешественников, в общих работах по этнографии бурят дореволюционного периода встречаются ценные, но, к сожалению, чрезвычайно краткие, характеристики тех или иных сторон семейного быта или семейных обрядов. Поэтому особую важность в понимании традиционной культуры прибайкальских бурят имеет труд Б.Э. Петри «Семья и род у северных бурят»[7]. Этот труд явился результатом многолетних (1912—1916 гг.) наблюдений Б. Э. Петри жизни и быта западных бурят и тщательного изучения их прошлого. Сборы материалов производились автором среди кудинских, ольхонских, верхоленских, балаганских и аларских бурят в 1912, 1913, и 1916 гг.
Особенности семейно-брачных обычаев прибайкальских бурят в дальнейшем затрагивались и в работах И. М. Манжигеева[8]..
Стоит отметить то, что в довоенное время  Бурят-монгольская секция Восточно-Сибирского отдела Государственного Географического Общества вела активную научную этнографическую деятельность в Прибайкалье. В 1926 г. Бурят-монгольской секцией было начато издание «Бурятоведческого сборника». В нём публиковались статьи членов секции, работы известных исследователей П.П. Баторова, Н.Н. Козьмина, М.К. Азадовского, Н.Д. Бушмакина, К.Н. Миротворцева, П.К. Казаринова, М.Н. Хангалова. Выпуск издания (6 книг) продолжался до 1930 г.
Весьма интересным представляется отчет о работе членов Бурят-монгольской секции ВСГО (по опубликованным и архивным данным):
«П.П. Хороших, ученый - этнограф ИГУ, архивист, библиограф, музеевед (1925 г.) провел исследование «Бурятские постройки» (монографическое описание) с 50 таблицами; написал статью «Изделия из шерсти и войлока у северных бурят»;
Баторов П.П., собиратель-фольклорист, (1925 г.) написал статьи «Белкование у Аларских бурят»; «Происхождение Ихэ-онгона и его почитание бурятами»; совершил поездки в Кудинские степи и Аларский аймак для этнографических и исторических исследований среди бурят и для археологических разведок подготвил статью «Материалы по фольклору северных бурят»;
Мункоев И. М., собиратель, этнограф: (1925 г.). совершил в качестве поручения двухмесячную поездку в Аларский аймак для сбора материалов по обычному праву бурят; подготовил к печати работу «Материалы по обычному праву бурят»;
Мырдыгеев Р.С., член секции, художник, этнограф: (1925 г.) принимал участие в обеих поездках в Кудинские степи и Аларский аймак, где собрал интересный материал по художественному творчеству бурятских детей и сделал зарисовки из жизни бурят; подготовил к печати «Фольклор аларских бурят» ;
Балдунников А.И., действительный член ГО, собиратель фольклора, этнограф: (1925 г.) совершил поездку в Боханский аймак, собрал материалы по свадебным обрядам у старо-идинских бурят, материалы для статистико-экономического очерка хозяйства Бильчирского района и фольклорный материал, причем сюда входят устные сатирические произведения; (1927 г.) им произведены обследования хозяйственного быта населения Бильчирского хошуна Боханского аймака; собран материал о состоянии земледельческого и скотоводческого хозяйства; из остатка архива бывшей Степной Думы извлечены цифровые данные о движении хозяйства, начиная с первой четверти Х1Х в; исследователем получены сведения от аймачного статотдела о современном состоянии хозяйства и о степени машинизации; об урожайности с десятины по отдельным культурам и сенокосным угодьям, о бурятской пище, о естественном движении населения, о влиянии Сибирской магистрали на разверстку полевых хозяйств и о значении Шалашниковского тракта в переброске сельскохозяйственных продуктов на Бодайбо; он собрал богатый материал о бурятской свадьбе, записал старинные хоровые песни, частушки, пословицы и поговорки; (1928 г.) совершил поездку к молькинским и удинским бурятам Иркутского округа, собрал материалы для очерка хозяйства молькинских и удинских бурят и этнографический материал. 4 июля 1930 г. заключил договор с ВСГО о статистико-экономическом обследовании нижнеудинских бурят;
Абашеев Д. А., филолог, собиратель: (1927 г.) подготовил статью «К вопросу реализации бурят-монгольского языка»; работал в Боханском аймаке над изучением хозяйственного быта и фольклора: (1929 г.) в Боханском аймаке производил лингвистические записи;
Абашеев Д. Г., собиратель, этнограф: (1928 г.) совершил поездку в Боханский аймак, собрал значительный фольклорный материал, преимущественно революционного периода;
Миронов П. С., этнограф, фольклорист: (1926 г.) совершил поездку в Боханский аймак, записал бурятский эпос «Шандабли Мэрген», родословные Моголютского рода и родословную Иннокентия Тугутхоновича Скольжикова; (1927 г.) вместе с Т. П. Бертагаевым, Д. Д. Дамеевым собрал весьма ценный материал по родословным бурят, по их хозяйственному быту и фольклору; (1929 г.) под руководством П. П. Хороших участвовал в экспедиции в Боханский аймак, записал родословную местных бурят;
Дамеев Д. Д., этнограф, фольклорист: (1926 г.) предпринял поездку в Аларский хошун, записал исторические предания, легенды о происхождении шаманизма; (1927 г.) совместно с Т. П. Бертагаевым, П. С. Мироновым собрал материал по родословным бурят, быту и фольклору;
Улаханов Г.А., этнограф, фольклорист: (1926 г.) совершил поездку в Унгинский хошун, собрал материал по выделке кожи и изделий из шерсти, а также фольклорный материал; (1927 г.) собрал материалы по фольклору и хозяйственному быту в Аларском аймаке. По фольклору записал бурятские пословицы, поговорки, предания о Гурсуде. о заянах, легенды о происхождении шамана, бурята и человека, легенду об Обо-шубун; собрал детские сказки, поговорки, загадки, песни. По хозяйственному быту им привезены и переданы Научному музею шерстяные бурятские половики (тары), патники, войлок, другие предметы; в Унгинском хошуне собрал материал по кожевенному производству;
Требуховский П. Ф., этнограф: (1928 г.)  провел исследование «Свадьба балаганских бурят в прошлом и настоящем. Насильственный увод невесты в прошлом, калым, порядки вступления в родство, свадебный ритуал, приданое, красная свадьба»;
Хаптаев П. Т., кандидат с первого выпуска бурят-монгольского отделения Иргосуна в аспирантуру по обществоведческому отделению, историк: (1928 г.) подготовил статьи «Наданы у северо-байкальских бурят»; «Ламаизм и бурятские хубилганы»; совершил поездку к ленским бурятам Иркутского округа и в Эхирит-Булагатский аймак, собрал материалы по вопросу о причинах падения шаманизма и распространения ламаизма;
Хараев А. А., этнограф, фольклорист (1928 г.) подготовил к печати работу «Прошлое и настоящее бурят 2-го Шараладаевского рода. (география, землепользование, население, быт, управление, просвещение, семья и брак бурят)»;
Зеленкина О. А., фольклорист: (1925 г.) написала статью для публикации «Материалы по фольклору бурят»».
В 1926 году был опубликован этнографический труд Баторова П.П. и Хороших П.П. «Аларские тайлаганы. Остатки далекого прошлого в Аларской степи[9]»,

Особое место в изучении истории и культуре прибайкальских бурят занимают исследования М.Н. Хангалова (1858-1918). Ученый собрал колоссальный материал по фольклору, этнографии и шаманству бурят, преимущественно прибайкальских.

Труды этого ученого изданы в собрании сочинений, содержащие все статьи исследовательского характера по этнографии бурят, в свое время напечатанные в Известиях и Записках Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества, в Этнографическом обозрении и в Материалах по этнографии России, издававшихся Этнографическим отделом Русского музея.

Стоит отметить вклад в исследовании истории, фольклора прибайкальских бурят Ц.Ж. Жамцарано С.П. Балдаева С.П.

С.П. Балдаев (1889-1978) оказал большую помощь  Б.Э. Петри для сбора материалов по этнографии и истории бурят, в частности, по происхождению, расселению, общественному строю, религии, средствам передвижения, ремеслу, шаманизму и т.д.

Балдаев первым из бурятских фольклористов разрабатывает многие темы по устной поэзии своего народа. Им опубликованы улигеры «Осоодор мэргэн» (Улан-Удэ, 1956), «Хараасгай мэргэн хубуун» (В сборнике «Улигеры», 1956), сборник «Устное народно-поэтическое творчество бурят» (1960), три тома «Бурятских народных песен» (1961,1965, 1970), сборник сказок «Музыкант Борхой» (1965), книга «Родословные предания и легенды бурят» (1970) и др. Изданы и исследования – «Бурятские свадебные обряды» (Улан-Удэ, 1959), «Руководство по собиранию бурятского фольклора» (1959, в соавторстве с Г.О. Туденовым), «Избранное» (1961). С.П. Балдаевым на основании устных генеалогических легенд и преданий был составлен наиболее полный перечень бурятских племен и их подразделений. Позже А.М. Митрошкиной удалось собрать значительное количество родословных, насчитывающих до 18—20 поколений. Имеются такие же данные и в нашем распоряжении. Если считать время одного поколения 25—30 лет, то родословные предания охватывают по меньшей мере 500—600 лет. Родословные, записанные СП. Балдаевым, содержат в основном не менее 10—14 поколений.

В 1937 г. вышла в свет книга А.П. Окладникова «Очерки истории западных бурят-монголов[10]». В этой работе автор с привлечением большого количества археологических источников и архивных материалов представил, как нам кажется, вполне объективный взгляд на историю Западного Прибайкалья в эпоху его присоединения к России, на ранние этапы российской истории бурят.

В 1940 году была издана работа Ф.А. Кудрявцева «История бурят-монгольского народа[11]», в которой рассматривались вопросы происхождения бурятского народа. По мнению этого ученого, булагаты, эхириты и хори являлись древними обитателями Прибайкалья. Ф.А. Кудрявцев связывает их со средневековым населением Баргуджин Токума.

В XIX в. так или иначе, вопрос о происхождении бурят, как важный аспект в понимании традиционной культуры, рассматривался в трудах монголоведа О.М.Ковалевского, первого бурятского ученого Д.Банзарова, академика ИЛ. Шмидта, путешественника и исследователя Центральной Азии Г.Н, Потанина, известного бурятского общественного деятеля М.Н. Богданова и др. Это прослеживается в работах Д.Турунова, П.П.Баторова, Б.Б.Барадина, Б.Б.Бимбаева. П.Т.Хаптаева, крупного историка Сибири, профессора Н.Н.Козьмина, П.Сосновского. Из последних работ по проблеме этногенеза бурят следует особо отметить две монографии: Егунова Н.П. «Прибайкалье в древности и проблема происхождения бурятского народа»[12] и Нимаева Д.Д. «Проблемы этногенеза бурят»[13].  Авторы этих работ поставили задачи обобщения и систематизации результатов исследования проблемы этногенеза бурят.

По предположению Ц.Б.Цыдендамбаева[14], в XII-XIII вв. на этой территории было три племенных объединения: хори-туматы (предки хори-бурят), баргуты и буряты, причем он отмечает, что этноним «бурят», являющийся сейчас наименованием всего народа, даже в XVII в. относился только к булагатам и эхиритам, т.е. к западным, предбайкальским группам бурят. По мнению многих историков, племена эхиритов и булагатов были прямыми потомками древних курыкан.

Л.Н.Гумилев в книге «Древние тюрки»[15] пишет: «Прежде всего необходимо отметить легенду о происхождении племен теле. По этой легенде, одна из дочерей хуннского шаньюя, посвященная отцом небу, родила от волка сына, который стал прародителем телесских племен. Эти племена, подобно орде Ашина, пришли в Халху с берегов Желтой реки (Хуанхэ). Как мы видим, и тюркюты и телесцы имеют одну и ту же мифологему... Следует также признать, что тюркютский культ предков имеет специфику, позволяющую уточнить его происхождение. Аналогичные, до мелочей совпадающие верования наблюдались у эхирит-булагатов, т.е. прибайкальских бурят».

Балданов А.Л., ст.н.сотрудник 



[1] Лангас Ф.И. Собрание известий о начале и происхождении разных племен и иноверцев в Иркутской губернии обитающих, о преданиях между ними сохранившихся, о достопамятных происшествиях и о законе и обрядах их осталось в рукописи. Цит. по ст.; Ким Н.В. Материалы Лангаса о культуре и быте бурят // Этн. сб. Вып. 4,- Улан-Удэ, 1956.

[2] Геденштром М.М. Отрывки о Сибири. — СПб., 1830

[3] Гмелин И.Г. Путешествие по Сибири: 1733-1743 гг. в 4т. Репринтное издание 1751-1752 гг. –СПб.

[4] «Beitraеge zur Erweiterung der Geschichtskunde» (Hrsg. von Johann Georg Meusel. — 1780. — Bd 1. — S. 119-180).

[5] К.Ельницкий. Инородцы Сибири и среднеазиатских владений России. Этнографические записки. СПб. 1908 С-35-36

[6] К.Ельницкий. Инородцы Сибири и среднеазиатских владений России. Этнографические записки. СПб. 1908 С-40

[7] Петри Б.Э. Брачные нормы у северных бурят. Иркутск, 1924.

[8] Манжигеев И.М. Янгутский бурятский род. Улан-Удэ, 1960

[9] Баторов П.П. Хороших П.П. Аларские тайлаганы. Остатки далекого прошлого в Аларской степи. Бурят-Монгольская секция Восточно-Сибирского отдела Государственного Географического Общества Иркутск. Типография издательства Власть труда. 1926г.

[10] Окладников А.П. Очерки из истории западных бурятмонголов. Л., 1937

[11] Кудрявцев Ф.А.История бурят-монгольского народа. От XVII в. до 60-х годов XIX в. Очерки. М.; Л., 1940.

[12] Егунов Н.П. Прибайкалье в древности и проблема происхождения бурятского народа. Улан-Удэ, 1984

[13] Нимаев Д.Д. Проблемы этногенеза бурят. - Новосибирск. 1988:

[14] Цыдендамбаев Ц.Б. Бурятские исторические хроники и родословные. -Улан-Удэ, 1972

[15] Л.Н. Гумилёв Древние тюрки. // М.: 1967