Иркутская область, п. Усть-Ордынский, ул. Ленина, 6 А
+7 (39541) 3-16-08
Режим работы:
Режим работы: с 9.00 - 17.00
Сб, Вс - выходной

Выпуск 11. Июль 2011 г.

Полезное
Версия сайта для слабовидящих



История и изучение развития традиционной культуры бурят Прибайкалья с ХVIII века

История культуры резко выделяется в историческом развитии человечества. В отличие от общего движения «гражданской» истории, история культуры — не только процесс изменения, но и процесс сохранения прошлого, открытия нового в старом, наследования культурных ценностей.

Культурное наследие подразделяют на «материальное» и «духовное». Факт такого разграничения отражает лишь специфику деятельности учреждений культуры, поскольку в любом явлении материальной культуры всегда заложена целеполагающая идея. Оно никогда не принадлежит одной лишь материальной сфере, наоборот, всегда содержит ядро духовности. «Материальное само по себе, в своей оторванности не важно, — писал Л.П.Карсавин. — Оно всегда символично и в качестве такового необходимо для историка во всей своей материальности. Оно всегда выражает, индивидуализирует и нравственное состояние общества, и его религиозные и эстетические взгляды, и его социально-экономический строй»[1]. Потому под культурным наследием следует понимать не столько предметы, сколько то символическое, духовное, ценностное содержание, которое в них заложено.

В этой связи становится актуальным изучение материалов, связанных с традиционной культурой этноса, в частности прибайкальских бурят. 

Важным в понимании традиционной культуры прибайкальских бурят служат этнографические исследования, проведенные учеными, путешественниками.

Первые сведения  о  бурятах (братах) в России  появились  в  начале  XVII века. Заселение  русскими  земель  нынешней Иркутской области  началось  во  второй половине XVII  века и  закрепилось  с  установлением  в  этих  землях  острогов:  Нижнеудинского, Балаганского, Иркутского, Бельского и  др.

В ноябре 1718 года Петр I издал указ о направлении в Сибирь экспедиции доктора Мессершмидта для изыскания всяких раритетов и аптекарских вещей: трав, цветов, корений и семян, и других видов растительного и животного мира, входящих в лекарственные составы. Этим указом был дан старт первому научному изучению природы Сибири.

С этого времени Прибайкалье становится объектом исследования. Путешественники, ученые занимались изучением истории и географии края, этнографии коренных народов, археологическими разысканиями, лингвистикой, геодезией и картографией, экономикой и пр.

Результаты исследований условно можно разделить на «прикладные» и культурологические.

Так, Мессершмидт в 1719 — 1726 годах совершил поездку по сибирским землям, в которой наряду со сбором «редкостей», лечебных трав, описанием животных и минералов, предусматривались зарисовки, изготовление чучел, занятия географией, историей, этнографией, филологией, метеорологией, языками и диалектами народов Сибири, а также приобретение старинных рукописей, книг, монет и предметов материальной культуры. Его дневниками, хранившимися в рукописях в Академии наук[2], пользовались все экспедиции в Сибирь, ездившие туда в XVIII и XIX веках.

С.И. Плещеев свою работу «Обозрение Российския Империи в нынешнем ея новоустроенном состоянии, с показанием новоприсоединенных к России от Порты Оттоманской и от речи Посполитой Польской областей»[3], опубликованную в 1793 г. представил как учебник географии для будущего императора Павла I. В ней были даны сведения о природе, климате Забайкалья, азиатской торговле. Приводятся описание Байкала, Саянских гор. Очень подробно описаны в книге раздел «Народы, обитающие в России», среди которых выделены «Мунгальские народы» (буряты, тунгусы и др.) и описание Иркутского наместничества с его хозяйством, торговлей и т.д.  Прикладной характер имеет исследования немецкого географа Карла Риттера: «Землеведение Азии: география стран, входящих в состав Азиатской России или пограничных с нею: Восточная Сибирь: Озеро Байкал и Прибайкальския страны, Забайкалье и степь Гоби: Новейшия сведения об этих странах» (1832-1894 г.), служащая последующими выпусками к русскому тексту Риттера, изданному под приведенным заглавием в 1879 г. В книге в частности даны сведения «О древностях известных в районе Ольхонского ведомства» - древних наскальных рисунках. В качестве примечания помещены сведения «О количестве золота, добываемого на приисках северо-западного берега Байкала. Географ обратил внимание на значение традиций аборигенов в бережном отношении к природе Байкала. «Может быть, русское название Свято моря и обыкновение приносить ему жертвы и обеты произошло от одной скалы острова Ольхона, которая слыла и слывет святою у бурят... почти вокруг всего озера есть и другие подобные места, по которым оно могло получить название святого моря... Бурятские поверья оживляют все: горы, реки, леса, холодные и горячие ключи, утесы и мысы населяют они низшими и высшими божествами, которых должно кормить и угощать, чтобы умилостивавить».

Записки Императорского Русского Географического Общества по отделению статистики в 1898 году были посвящены исследованию хозяйству и быту бурят Еланцинского и Кутульского ведомств Верхоленского округа Иркутской губернии[4].

Целью поездки Агапитова Н.Н. было «исследование древних городищ и начертаний на утесах красной краской…», выполненная по поручению Восточно-Сибирского Отдела Географического Общества летом 1881 г. Маршрут поездки исследователя – из Иркутска на Усть-Куду, по якутскому тракту через Оек в Капсальскую инородную управу и в Усть-Орду. Были описаны изображения на утесе Саган-Заба, на северном берегу бухты Ая, на скале по р. Куртун. Подробные описания рисунков перемежались с информацией по этнографии местного населения, о верованиях и обычаях бурят[5].

Достаточно большой круг исследований можно отнести к культурологическим. Так, вопрос о происхождении бурят издавна привлекал внимание исследователей. Ученые и путешественники XVII в. Н.Спафарий, Ф.Авриль, Э.И.Идес предприняли попытки определения этнической принадлежности бурят и правильно отметили их сходство с монголами и калмыками. Изучение же проблемы происхождения бурят, как таковой, началось с XVIII века. Первые сведения о бурятской народности содержатся в описании Сибири голландца Исаака Массы (1612). Более определенные данные о бурятах дают европейские источники конца XVII и начала XVIII века. Французский иезуит Жербильон, описавший Забайкалье, приводит несколько любопытных сведений о народах, населяющих берега озера, в том числе и о «браттах»; о бурятах упоминает и Ф. Авриль. В 1720 г. выходит книга «Наиновейшее государство Сибирь, большая и ранее мало известная московитская провинция в Азии и т.д.»[6], одна из первых более или менее обстоятельных характеристик бурят этнографического характера, в которой приводятся результаты путешествия Витсена и известия Исбранта Идеса. В работе дано описание нравов и обычаев бурят, описание их жилищ, одежды и т. п.

Этногенеза бурят в своих работах касались Г.Ф. Миллер, руководитель Великой академической экспедиции (1733–1743 гг.), автор  «Истории Сибири»[7]; его современники: И.Э.Фишер в работе «Сибирская история с самого открытия Сибири»[8], натуралисты и путешественники И.Г.Георги «Заметки о путешествии по Российскому Государству в 1772 году»[9], П.С. Паллас «Путешествие по разным провинциям Российского государства»[10].

Так, по мнению Г.Ф. Миллера, буряты были ответвлением ойратов наряду с калмыками, хошутами и торгоутами.

Наиболее цельная характеристика бурятской народности, ее внешнего быта, нравов, привычек и нравственного облика, языка, хозяйственной жизни и т. д. была дана в статье: «Описание бурят или братских»[11] Ренье, домашнего учителя детей иркутского губернатора фон Бриля, опубликованной Мёйзелем в Аугсбурге в 1780 году.

По сведениям Ренье Прибайкалье является родиной бурят, он пишет: «Нерчинские и селенгинские братские утверждают, что сотворение человека имело место на острове Ольхон, на котором будто бы еще и в настоящее время должен сохраниться котел, в котором первые люди варили себе пищу».

Характеризуя брачные нормы у бурят; автор говорит о полигамии и связанной с нею обрядности; в главе десятой говорится о внешности бурят и дано описание их зимней и летней одежды; упоминаются доха и унты. «Когда буряты хотят появиться во всей своей красе, они носят нечто в роде длинного сюртука, почти как поляки, который подпоясан платком или куском материи, называемым хормойши».

Ренье приводит несколько интересных данных, касающихся ведения сельского хозяйства не только бурятами, но также и русским крестьянством Иркутской губернии. Дано довольно подробное описание юрты, причем автор отмечает, что юрта иркутского бурята называется у них балмагуной (бал-гасган?), забайкальские же буряты называют ее гир (гэр, гыр). Входные двери юрт всегда обращены к югу: «Дверь всегда выходит в восточную сторону (на юго-восток); буряты говорят, что дверь должна быть обращена на восход солнца), некоторые буряты в подражание русским крестьянам стали возводить свои постройки над землей, но таких жилищ еще очень мало».

Автор отмечает, что буряты, подобно русским поселенцам, «большие любители чаю, без которого они прямо не могут жить. Они варят его обычно в горшке, пьют просто его крепкий настой или забеляют его молоком». Употребляют они также напиток, называемый ими затуран, причем опять автор довольно обстоятельно описывает способ его приготовления. «Помимо затурана и других теплых напитков, которые этот народ употребляет вместо чая, приготовляя его из брусники или из корней растения, называемого ими мукир шуду каталон, у них очень излюблен также так называемый кирпичный чай. Весною буряты питаются чаще всего луковицами сараны. Они варят их с мясом. Луковицы эти имеют сладкий вкус: их находят под землей в норках полевых мышей, куда мыши собирают на зиму порядочные запасы подобных луковиц».

Небезынтересным является указание автора на то, что «буряты, живущие в окрестностях Иркутска, Удинска, Балаганска и Тункинска, начали уже сеять, огородничать и варить кашу».

Ренье подробно описывает военный быт бурят, их вооружение и уход за конем. «Как предбайкальские, так и забайкальские буряты и тунгусы — очень ловкие наездники и замечательно меткие стрелки из лука, — замечает Ренье. Они в состоянии попасть из лука в стрелу, воткнутую в землю, проносясь мимо нее верхом, на полном скаку, и сейчас вслед затем всадить вторую стрелу в цель, поставленную на расстоянии десяти шагов от первой. Пешие, они также очень ловко пользуются луком и стрелами, попадая в цель на расстоянии двадцати шагов. Вверх же пускают они стрелу на расстояние до ста и более шагов и могут убить птицу на полном лету. Их обычное оружие, которое они употребляют против своих врагов, состоит обычно из лука и стрел, сабли на боку и кольчуги, нагрудные ремни и подхвостники окованы железом и чрезвычайно художественно отделаны всевозможными серебряными фигурами. Чепрак состоит из кожаной или суконной покрышки с кисточками, покрытой изображениями змеиных голов. Их женщины, девушки, а иногда и мужчины, подобно тунгусам и китайцам, ездят также верхами на быках. Хотя среди этого народа нет особенно сильных людей, но тем не менее они очень смелы, отличаются пылкостью, закаленностью и поэтому, следовательно, дают из своей среды хороших солдат, при всем том, однако, только кавалеристов: пешие буряты немного стоят, так как не на лошади они не очень-то расторопны».

«В начале февраля месяца,— пишет Ренье, — буряты и монголы справляют праздник Chusasa chara baran, по-монгольски называемый Sachan-chara или белый месяц. Он длится обыкновенно от пяти до восьми дней. Первого числа этого месяца они чистят все в своих юртах, приводят в порядок, вынимают оттуда, где они хранились, своих божков, кладут их на столы, льют, как уже было замечено, в качестве жертвы богам в поставленные на столе чаши масло и молоко, жгут китайские свечи и украшают свои юрты.

Этот народ имеет также весьма удивительную наклонность к курению табака и не может прожить без него ни одного дня. Стар и млад, мужчины и женщины, даже дети курят совершенно неумеренно, опустошая иной раз по 20 трубок  в час, впрочем, следует заметить, что их трубки очень малы и вмещают в себя не больше полного табаком наперстка.

Несмотря на это, буряты, в частности иркутские, начинают употреблять черкасский курительный табак и начинают находить в нем вкус. Помимо наклонности к водке и табаку, буряты— большие любители пения, в чем также состоит одно из излюбленных ими развлечений. Когда в юрте собирается кружок, или в одной из них находятся в гостях, когда они едут в город или в компании проезжают через лес или поле, обычно затягивают они песню: при этом молодежь подражает голосам некоторых птиц, например, голубей, уток, кур, гусей и т. д., что и смешно, и приятно для слуха».

Продолжение в сл.номере

Балданов А.Л., ст.н.сотрудник



[1] Карсавин Л.П. Философия истории. С.-Пб., 1993. с.89

[2] Список рукописей Мессершмидта, хранившихся в Академии наук, см.: К. Е. Baer. Peter's des Grossen Verdienste um die Erweiterung der geographischen Kenntnisse. — Spb.: 1872.

[3] С.И. Плещеев «Обозрение Российския Империи в нынешнем ея новоустроенном состоянии, с показанием новоприсоединенных к России от Порты Оттоманской и от речи Посполитой Польской областей». – Изд. 4, испр. [и доп.]. – СПб., 1793.

[4] Ольхон: хозяйство и быт бурят Еланцинского и Кутульского ведомств Верхолен. Округа Иркутской губернии / сост. П.Е. Кулаков / Записки Императорского Русского Географического Общества по отделению статистики.– СПб, Тип. В. Киршбаума,1898. – Т.VIII, вып.1. - 245 с

[5] Агапитов Н.Н. Прибайкальские древности: изображения на утесах Байкала; городища Иркутской губернии // Известия Вост.-Сиб. Отдела Императорского Русского Географического общества / Под ред. Н.Н. Агапитова. – Иркутск, 1881. – Т.XII. № 4-5. – С. 1-23.

[6] «Наиновейшее государство Сибирь, большая и ранее мало известная московитская провинция в Азии и т.д.» (Der allemeuste Staat von Siberien, eines grossen und zuvor wenig bekannten Moscowi-tischen Provinz in Asien etc. — Nurnherg, 1726; издание 2-е (1725 г.

[7] Миллер Г. Ф. История Сибири. М., 1999

[8] Фишер И. Э. Сибирская история с самого открытия Сибири. СПб., 1774

[9] Георги Г. Заметки о путешествии по Российскому Государству в 1772 году: на нем. яз. - СПб., 1775

[10] Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям Российского государства. 4.1-3- СПб., 1773-1778

[11] «Beitraеge zur Erweiterung der Geschichtskunde» (Hrsg. von Johann Georg Meusel. — 1780. — Bd 1. — S. 119-180).