Иркутская область, п. Усть-Ордынский, ул. Ленина, 6 А
+7 (39541) 3-16-08
Режим работы:
Режим работы: с 9.00 - 17.00
Сб, Вс - выходной

Вестник 17. апрель 2012

Полезное
Версия сайта для слабовидящих
Маркизов Ардан Ангадыкович Ардан Ангадыкович Маркизов родился в 1899 году в семье бурятских крестьян в улусе Куйтинского булсовета Аларского аймака БМАССР. В гражданскую войну был партизаном. С 1919 член РКП(б). После окончания сибирских шестимесячных курсов командно-политического состава работал сотрудником организационно-инструкторского отдела Иркутского губкома РКП(б) и затем по приглашению Ярослава Гашека в августе 1920 г. был также откомандирован в распоряжение Интернационального отделения Политотдела 5-й армии в Иркутске. Проведение собраний, митингов, бесед, субботников, печатание (на нескольких языках) газет (немецкой «Штурм», венгерской «Рогам», бурято-монгольской «Ур» («Заря») , позже «Голос коммуниста» — на польском, «Интернационал» — на немецком и мадьярском языках, «Бюллетень Подарма-5», «Красный стрелок» — на русском языке) воззваний, листовок, политической литературы, организация политучебы, формирование интернациональных отрядов Красной Армии, подготовка иностранцев к отправке на родину - все это находилось в ведении Интернационального отделения. В сентябре 1923 года после окончательного изгнания белогвардейцев и интервентов с Дальнего Востока все учреждения и организации бывших автономных областей бурят-монголов переезжают из Иркутска и Читы в Верхнеудинск (Улан-Удэ), а сама автономная область была преобразована в Бурятскую Автономную Советскую Социалистическую Республику. А.А. Маркизов был женат на Доминике Федоровне, проживал в городе Улан-Удэ в доме на улице Сталина. В 1928 году в семье Маркизовых родилась дочь. Девочка была названа Энгельсиной в честь теоретика коммунизма Фридриха Энгельса. Через два года после рождения Гели в семье родился её младший брат Владилен (Владимир Ленин). В доме Ардановых была большая библиотека. Дача А. А. Маркизова соседствовала с дачей наркома финансов Бурят-Монгольской АССР Базарона Батожаргала Базаровича (арестован в 1936 г., расстрелян в 1938 г, 37 лет), дети которого (Женя 1927, Володя (Зэбэ) 1932, Ким 1934) дружили с детьми Ардана Ангадыковича. В 1932 году А.А. Маркизов назначается председателем Бурят-Монгольской областной контрольной комиссии ВКП(б). В 1933 году он становится 2-й секретарем Бурят-Монгольского областного комитета ВКП(б). Летом 1933 года в первом номере газеты «Советская Бурятия» публикуется статья Маркизова А.А. «Борьба на два фронта за ленинскую национальную политику» . Статья секретаря ОК ВКП(б) представляет национальную интеллигенцию как носителя «идеологии национализма и панмонголизма». По его мнению, «нужно твердо усвоить, что бурятские национал-демократы, выражая интересы бурятского кулачества, ноенатства и ламства в первый период Советской власти в 1917-1918 г., в период семеновской и колчаковской реакции играли контрреволюционную роль и активно боролись совместно с реакцией против Советской власти». В 1936 г. Маркизов А.А. становится первым народным комиссаром земледелия Бурят-Монгольской АССР. В январе 1936 года Ардан Ангадыкович Маркизов был одним из руководителей делегации трудящихся Бурят-Монгольской АССР, прибывшей в Москву на встречу с руководством партии и страны. 27 января Маркизов с супругой Доминикой Федоровной, находившейся тогда в столице на учебе в Московском медицинском институте и дочерью Гелей присутствовал на встрече с руководством ВКП(б) и СССР в Кремле. 1 февраля 1936 года А.А. Маркизов был награжден орденом Трудового Красного Знамени — за перевыполнение государственного плана по животноводству и за успехи в области хозяйственного и культурного строительства. В ноябре 1937 года, Маркизов А.А. — член ЦИК СССР, нарком земледелия Бурят-Монгльской АССР, второй секретарь Бурят-Монгольского обкома ВКП (б) — был арестован по обвинению в участии в контрреволюционной панмонгольской организации и проведении контрреволюционной шпионско-диверсионной работы. Одним из поводов к арестам Маркизова и других руководителей БМАССР стал мор скота, прокатившийся в летний сезон 1937 года на сельхозугодиях республики. Тогда пало 40 тысяч голов молодняка. В секретном Спецсообщении от 15 ноября 1937 года наркома внутренних дел СССР Н. И. Ежова Секретарю ЦК ВКП И. В. Сталину с приложением копии телеграммы наркома внутренних дел БМАССР В. А. Ткачева Ежов просит дать санкцию на арест Доржиева, Дампилона и Маркизова. В телеграмме Ткачева на имя Ежова, в частности, утверждалось, что по Бурятии «вскрывается контрреволюционная подпольная панмонгольская шпионско-повстанческая организация». Согласно телеграмме, по делу было арестовано 142 человека, в том числе: «наркомов — 5, секретарей райкома ВКП — 7, председателей районных исполкомов — 5, сотрудников НКВД — 3, работников республиканской организации — 54, кулаков и лам — 68». По показаниям арестованных в панмонгольскую организацию кроме А. А. Маркизова входили: М. Н. Ербанов, Д. Д. Доржиев — бывший председатель СНК БМАССР, И. Д. Дампилон — бывший председатель БурЦИКа, а также научные работники в Ленинграде, среди которых также был член-корреспондент Академии наук СССР Ц. Ж. Жамцарано. В телеграмме утверждалось, что «организация охватила все основные участки народного хозяйства Бурятии, создав в ряде районов повстанческо-диверсионные филиалы. Ряд участников организации были связаны с японской разведкой. <…> Аресты продолжаю. Проходящие по показаниям как активные участники центра и организации Доржиев <…>, Дампилон <…> и Маркизов <…> давно исключены из партии, сняты с работы, все они члены ЦИК СССР. Прошу в целях разворота следствия телеграфно санкционировать их арест». В постановлении о предъявлении обвинения и избрании меры пресечения от 17 ноября 1937 года, подготовленным оперуполномоченным НКВД БМАССР младшим лейтенантом госбезопасности Бюраевым, в частности, значится, что Маркизов А. А. «достаточно изобличается» в том, что «является участником контрреволюционной панмонгольской организации и проводил контрреволюционную шпионско-диверсионную работу». Данным постановлением Маркизов был привлечён в качестве обвиняемого по ст. 58-1 «а», 58-9, 58-11 УК РСФСР. «Мерой пресечения способов уклонения от следствия и суда» было избрано «содержание под стражей в Улан-Удэнской тюрьме». В обвинительном заключении органов НКВД СССР значилось: «В октябре—ноябре 1937 года на территории Бурято-Монгольской АССР ликвидирована буржуазно-националистическая, антисоветская, пан-монгольская организация, проводившая по заданию японской разведки повстанческую, диверсионную деятельность… Одним из руководителей данной организации являлся Маркизов… Под руководством Маркизова большое вредительство было проведено в Зоотехническом строительстве, в результате которого скот подвергался простудным заболеваниям и падежу. Отход молодняка составил 40 000 голов…». Ардан Маркизов был признан виновным и приговорен к расстрелу. 2 июня 1938 года приговор был приведен в исполнение. Энгельси́на Сергевна Чешкова (имя при рождении — Энгельсина Ардановна Маркизова) (16 ноября 1928, Бурят-Монгольская АССР, Сибирский край, РСФСР, СССР — 11 мая 2004, Анталья, Турция) — советский и российский историк-востоковед, специалист по Юго-Восточной Азии, доктор исторических наук (с 1980-х). Энгельси́на Серге́евна - дочь наркома земледелия Бурят-Монгольской АССР А. А. Маркизова. Супруга советского и российского востоковеда М. А. Чешкова. В первом браке — супруга советского востоковеда-индолога Э. Н. Комарова, мать российского психолога Л. Э. Комаровой, невестка советского архитектора Л. К. Комаровой. В детстве Энгельсина (Геля) Маркизова стала широко известна после встречи 27 января 1936 года с Генеральным секретарем ЦК ВКП(б) И. В. Сталиным, что было запечатлено на фотографии, широко использовавшейся в советской пропаганде как символ благодарности «за счастливое детство». В январе 1936 года отец Гели Маркизовой был одним из руководителей делегации от Бурят-Монгольской АССР, прибывшей в Москву на общесоюзный слет колхозников. Энгельсина Чешкова в 2003 году рассказывала: «Папа как-то пришел домой и сказал, что они пойдут на прием к Сталину. <…> я сказала, что я тоже хочу, чтобы папа меня взял к Сталину. Папа сопротивлялся и сказал, что «Ты не член делегации» и «Кто тебя туда пустит». <…> мама настояла на этом. Она сказала: «Почему бы тебе не взять её». <…> Мама купила очень хороших два букета». Так, 27 января вместе с отцом и матерью девочка присутствовала на встрече с руководством ВКП и СССР в Кремле. Из высшего руководства страны на встрече, кроме Сталина, в частности, были Председатель Президиума ЦИК СССР М. И. Калинин, Председатель СНК СССР В. М. Молотов, Нарком обороны СССР К. Е. Ворошилов. В интервью белорусскому режиссёру А. И. Алаю в 2004 году Энгельсина Сергеевна рассказала об этом событии: «Нарядили меня очень красиво — мама купила мне новую матроску и дала туфельки, которые папа, конечно, забыл мне сменить. Я потом так и стояла в президиуме в валенках. Когда мы подошли к Кремлю, папа очень волновался, но часовой сказал, что детей без пропуска пускают. Мы зашли в зал, все расселись за столики. И тут начались выступления колхозников. Эти бесконечные речи продолжались очень долго. Мне было страшно скучно». Выступающие члены делегации — передовики, писатели, военные БМАССР — на бурятском языке говорили о достижениях в сельскохозяйственном производстве, слова благодарности руководителям ВКП и правительству СССР. Геля сидела на первых рядах у президиума. Э. С. Чешкова рассказывает: «Я терпела-терпела, а потом встала и пошла…». Это произошло во время выступления колхозницы Аржутовой. На вопрос встретившегося на пути девочки наркома земледелия СССР Я. А. Яковлева «Ты куда идешь?» А. А. Андреев) Геля ответила «К Сталину!» и сказала, что ей нужно вручить цветы товарищу Сталину, на что получила ответ: «Ну иди, иди…». По словам Энгельсины Сергеевны, Сталин сидел к ней спиной, но сидевший рядом Я. А. Яковлев К. Е. Ворошилов) похлопал его по плечу и сказал: «К тебе пришли». Сталин обернулся, сказал «Привет», взял оба букета цветов и поставил девочку на стол президиума. «Девочка хочет сказать речь», — объявил Ворошилов, на что Геля «выпалила»: «Это вам привет от детей Бурят-Монголии». В ответ на просьбы наблюдавших за сценой гостей: «Поцелуй его, поцелуй», — девочка поцеловала Сталина, на что присутствующие разразились аплодисментами. Этот момент был запечатлён множеством присутствующих фотографов и кинохроникёров. Энгельсина Сергеевна вспоминала: «Помню ощущение счастья от того, что оказалась на руках у Сталина». В интервью в 1995 году Э. С. Чешкова вспоминала: «У меня не было ощущения, что… вот я вижу какого-то совершенно небожителя, великого человека. Просто… но какое-то счастье у меня присутствовало. Я чувствовала, что делаю что-то необыкновенное». После приёма в Кремле делегатам вручили подарки от Советского правительства, а колхозам, представленным на приёме, дали по грузовому автомобилю. Делегаты преподнесли руководителям партии и правительства национальные халаты, костюмы, ножи и трубки. Общавшаяся с Энгельсиной Сергеевной Л. М. Алексеева пишет: «Геля гордо сидела на сцене. Услышав слово «подарок», она громко спросила: «А мне будет подарок?» — что заставило всех притихнуть». Сталин решил сделать подарок и спросил у девочки: «Что ты хочешь получить в подарок — часы или патефон?». Геля попросила и часы, и патефон. К концу вечера Геле вручили маленькую красную коробочку. Сталин взял коробочку и открыл её. Внутри были золотые часы. Сталин поинтересовался у Гели, нравятся ли они ей, на что девочка ответила утвердительно. «Ну, а патефон ты не донесешь», — произнес Сталин. «Я позову папу», — ответила Геля. На этой встрече Ардан Маркизов уже получил в подарок один патефон. Теперь он снова поднялся на сцену за другим патефоном с набором пластинок. На часах и на металлической пластинке, прикрепленной к патефону, было выгравировано: «Геле Маркизовой от вождя народов И. В. Сталина. 27.1.36 г.». Кроме того, Сталин вручил Геле памятную медаль с надписью «От Вождя партии Сталина Геле Маркизовой». Данное событие было запечатлено в кинохронике. На следующий день газеты, среди которых гезета «Бакинский рабочий», опубликовали фотопортрет Гели со Сталиным, сделанный официальным фотографом Кремля Михаилом Калашниковым, с надписью «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!». В течение всего дня Геля ходила по гостинице с газетой в руках и, показывая её каждому, кто ей встретится на пути, повторяла: «Смотрите, это я». Ставшей знаменитой девочке приносили подарки, и комната гостиницы, в которой остановилась семья Маркизовых, как вспоминает сама Энгельсина Сергеевна, «была просто заставлена игрушками…». Через несколько дней, 1 февраля 1936 года, отец Гели был награждён орденом Трудового Красного Знамени «за перевыполнение государственного плана по животноводству и за успехи в области хозяйственного и культурного строительства». Энгельсина Сергеевна вспоминает: «Возвращение в Улан-Удэ было триумфальным — встречали меня, как впоследствии космонавтов. Приглашали во все президиумы. Я была очень популярной в течение полутора лет…» Геля вскоре стала кумиром советских школьников. В это же время сильно возросла продажа матросок, а стрижка «под Гелю» стала популярной среди советских детей. В январе 1938 года Геля в последний раз видела отца около республиканского здания НКВД, недалеко от которого находился дом Маркизовых. Верившая в то, что её отец «никакой не японский шпион, не враг народа», Геля под диктовку матери написала письмо Сталину. В этом письме, к которому она приложила фотографии с памятного приема, Геля писала, что её отец — «пламенный большевик, преданный партии и лично товарищу Сталину, он воевал в Гражданскую войну и помогал организовать Бурят-Монгольскую республику». Ответа не последовало. Ардан Маркизов был признан виновным и приговорён к расстрелу. 14 июня 1938 года приговор был приведён в исполнение. Мать Гели вскоре после потери отца была арестована и через 2 года была отправлена с дочерью и сыном в ссылку в город Туркестан. Подаренные Сталиным граммофон и часы Геля всегда возила с собой. В 1995 году Энгельсина Сергеевна утверждала: «Моя судьба мало кого интересовала. Выезд в ссылку с мамой — это было какое-то спасение». В ссылке Доминика Фёдоровна каждую неделю отмечалась в органах НКВД, где она пыталась запрашивать информацию о судьбе мужа. По словам Э. Чешковой, её матери отвечали, что Ардан Маркизов был «арестован на 10 лет без права переписки». В Туркестане Доминика Фёдоровна работала в городской больнице детским врачом. На одном из ночных дежурств в возрасте 32-х лет она была найдена мёртвой. По одной из версий она покончила жизнь самоубийством. По другой версии, которой, в частности, придерживается сотрудница общества «Мемориал» М. Волкова, мать Гели была «убита при загадочных обстоятельствах, власти это преступление даже не расследовали». По словам самой Энгельсины Сергеевны, она знакомилась с делом её матери, хранящемся в архивах ФСБ России. По её утверждению, в одном из обнаруженных документов — запросе «начальника НКВД Туркестана» на имя народного комиссара внутренних дел СССР Л. П. Берии — значится: «Здесь находится ссыльная Маркизова, которая хранит подарки от Сталина и пять портретов её дочери с вождем. Что делать?». Написанную сбоку синим карандашом фразу «Устранить» Энгельсина Сергеевна приняла как подтверждение того, что её мать не покончила с собой: «мне стало ясно, что она не покончила с собой — она просто была устранена, убита. С перерезанным горлом её нашли в больнице». Примечательно, что в одном из своих интервью, опубликованном в 2003 году в правительственной «Российской газете», писатель Анатолий Приставкин сообщает сведения, противоречащие словам Энгельсины Сергеевны, которые она сообщила режиссёру А. Алаю. На вопрос корреспондента Ядвиги Юферовой: «Говорят, вы успели записать историю жизни Гели Маркизовой, той самой девочки, которую Сталин держал на руках…» А. Приставкин, говоря о судьбе матери Гели, ответил: «мать отравили». После смерти матери Геля вместе с младшим братом поехала в Москву, исполняя наказ матери: «Если со мной что-нибудь случится, забирай братика и поезжай в Москву — к тёте». По другой распространенной в публицистике версии, Геля сначала была определена в детский дом, и родственники сами её забрали в Москву. Этой версии придерживается внучка Энгельсины Сергеевны Дарья Андреева: «Моя бабушка прошла через детдома, но к счастью, ее нашли родственники». Как утверждает дочь Энгельсины Сергеевны Лола Комарова, в то время тётя, которая была лишь на 12 лет старше Гели, в Москве жила со своим мужем Сергеем Дорбеевым. Супруги удочерили Гелю и дали ей новую фамилию и отчество. С новой фамилией и отчеством Геля пошла в школу, расположенную во дворе своего нового дома. В школе учителя и ученики знали о том, что именно эта девочка запечатлена на плакатах со Сталиным. Энгельсина Чешкова рассказывала: «И первое, что я увидела на лестнице, — это огромный портрет девочки со Сталиным. Скорее всего тётя нечаянно проговорилась директору, что это я. Началось настоящее паломничество детей — все хотели на меня посмотреть.» Лола Эриковна предполагала: «Может, мама и сама тогда проболталась. Она по натуре своей не была скрытным человеком». В то же время писатель А. Приставкин в 2003 году, рассказывая о своей беседе с Энгельсиной Сергеевной, утверждал: «Она мне рассказывала, как сидела в школе под типовым портретом и боялась, что её узнают и с ней тоже расправятся». По утверждению Л. Э. Комаровой, удочеривший Гелю Сергей Дорбеев был служащим в НКВД СССР «на какой-то мелкой должности, вроде завхоза» и уволился «ради Гели». Вскоре Энгельсина Дорбеева переселилась в Йошкар-Олу, где жила её двоюродная сестра Гета. В это время йошкар-олинский стадион «Спартак» был украшен огромным плакатом, в котором были изображены Геля и Сталин. В 1947 году она поступила в Марийский государственный педагогический институт. В Йошкар-Оле Энгельсина Дорбеева входила в кружок молодых людей, среди которых был Юрий Николаевич Башнин, впоследствии — доцент кафедры литературы Карельского педагогического института, кандидат филологических наук. Юрий Башнин вспоминал: «Я познакомился с Гелей в 1947 году в Марийском государственном пединституте, куда мы почти одновременно поступили, только на разные факультеты. Я, мой друг Виталий, Энгельсина, её двоюродная сестра Гета и еще несколько парней и девушек составили прекрасную компанию, где установились тёплые и доверительные отношения». Друг Башнина — Виталий Бондаревский — был влюблён в Энгельсину, но она на его предложение ответила отказом. В 1948 году Энгельсина Дорбеева поступила на исторический факультет МГУ, где училась вместе с дочерью Председателя Совета Министров СССР И. В. Сталина Светланой Аллилуевой. Энгельсина Сергеевна вспоминала: «Мы учились на одном факультете. Я знала, что она — дочь Сталина. А она знала, что я — та девочка, которая была на приеме у её отца. Но сблизиться мы с ней не пытались. Если наши отцы — враги, как же мы можем с ней общаться…» После окончания университета Энгельсина Дорбеева была в дружеских отношениях с будущим деятелем диссидентского движения в СССР Людмилой Алексеевой, которая училась на историческом факультете МГУ с 1945 года. У них был общая подруга — Лида Фурсова, с которой Энгельсина дружила ещё будучи студенткой. Алексеева Л. М. описала эту дружбу в мемуарах, опубликованных в 2006 году. В них описывается, как она, Лида Фурсова и Энгельсина посещали ресторан «Прага»: «Расположенная в начале Арбата, в десяти минутах ходьбы от Ленинской библиотеки, она стала нашим любимым местом. Мы частенько заходили сюда днём. Заказывали салат, кофе с тортом и часа два разговаривали о своих делах и поклонниках, не забывая в то же время флиртовать с официантом. <…> Забавно было наблюдать, с каким нескрываемым интересом посматривают посетители на изящную темноглазую Гелю. Она была из тех красавиц, чьё присутствие в ресторане заставляет и мужчин и женщин нечаянно ронять вилки». По информации, которую сообщает российский писатель Кир Булычёв, после университета Энгельсина Сергеевна работала в школе. Вскоре Энгельсина Дорбеева вышла замуж за советского культурного атташе в Индии Эрика Наумовича Комарова. Свекровью Энгельсины Сергеевны стала советский архитектор Л. К. Комарова. Вместе с мужем Энгельсина Сергеевна работала в Индии, оказывалась в компании с премьер-министром Индии Джавахарлалом Неру и посещавшим Индию Первым секретарём ЦК КПСС Н. С. Хрущевым, фотографии с которыми были опубликованы во множестве газет. От этого брака родилась дочь — Лола Эриковна Комарова, впоследствии российский учёный-психолог. В 1989 году Лола Эриковна родила Энгельсине Сергеевне внука — Арсения Лопухина. В 1960-х годах Энгельсина Сергеевна вышла замуж во второй раз — за советского учёного-востоковеда М. А. Чешкова, с которым — до 2004 года — она прожила около 40 лет. От этого брака у Энгельсины Сергеевны родился сын Алексей. Проживая в Москве с мужем, сыном и другими родственниками, работала в Институте востоковедения АН СССР. Своей подруге Людмиле Алексеевой она обещала рассказать всю свою историю, о чём Алексеева напомнила ей в 1976 году, когда готовился выпуск самиздатского журнала «Память». Но тогда Энгельсина Сергеевна отказалась. В годы Перестройки историей Гели Маркизовой интересовался немецкий журналист. В июле 1988 года Энгельсина Сергеевна дала интервью корреспонденту газеты «Труд». Внучка -Дарья Андреева, искусствовед Энгельсина Сергеевна знакомилась с уголовным делом отца. В 1995 году в своём интервью, при съёмках документального фильма «Энгельсина, дочь наркома», она рассказывала: «Как ни странно, мне очень быстро дали это дело. Это большая папка — 800 страниц. Постановление об аресте, допросы… Меня поразило, что всё было составлено очень грамотно, без единой орфографической ошибки, абсолютно… Но отец — бурят. Он, конечно, был образованным человеком, но не настолько, чтоб писать абсолютно грамотно. И впоследствии я узнала, что эти все признания были написаны одним следователем, который был прислан… И приговор о том, что он признан виновным…». О судьбе Гели Маркизовой также планировал снять документальный фильм белорусский кинодокументалист Анатолий Алай, который в 2004 году встретился с Энгельсиной Сергеевной и записал 10-минутное интервью. Была договорённость о съёмках документального фильма. В интервью «Комсомольской правде в Беларуси» Алай сообщает: «Мы договорились, что она отдохнёт, подлечится, тогда и будем снимать по-серьёзному». По словам А. И. Алая: «Она очень хотела выглядеть на телеэкранах ещё краше и поехала в Турцию подзагореть. Её нашли на шезлонге без движения». 11 мая 2004 года Энгельсина Сергеевна скончалась от сердечного приступа на отдыхе в Анталии, куда она поехала с сыном. Фильм «Геля и Сталин» был доснят уже после смерти Энгельсины Сергеевны. Фильм создавался из спонтанно снятых 40 минут и старых кадров 1950-х годов, которые Алай разыскал в архивах. Образ Гели Маркизовой Cюжет фотографии Гели Маркизовой со Сталиным широко использовался в советской пропаганде с конца 1930-х и до 1950-х годов. Как утверждает А. Алай, главный редактор газеты «Правда» Л. З. Мехлис заметил: «Сам Бог послал нам эту буряточку! Мы сделаем её живым символом счастливого детства». Если на фотографии, опубликованной в газете «Правда» 30 января 1936 года, ещё присутствовал М. Н. Ербанов, то на фотографии, вновь опубликованной через несколько месяцев, 1 мая 1936 года, в «Известиях» его изображение было заретушировано. Фотография была также опубликована в газете «Правда» 29 июня 1936 года. Портреты Гели со Сталиным появлялись на детских праздниках, висели в пионерских лагерях, школах, детских домах, детских садах, дворцах пионеров, иных детских учреждениях, часто публиковались на страницах газет и журналов[. Кроме этого, фотография стала основой для плакатов, открыток, а также использовалась в оформлении грамот и коробок конфет кондитерской фабрики «Красный Октябрь». В 1936 году советский скульптор Г. Д. Лавров создал пятиметровую скульптуру «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!» (известна также под названием «Сталин и Геля»), установленную в московском метрополитене в 1944 году на станции «Сталинская». По утверждению Алая, вдова скульптора рассказывала ему, что как только скульптура была готова, было изготовлено три миллиона копий, которые были установлены на школьных дворах, в парках, скверах и иных учреждениях страны. Автором другого варианта скульптуры, в котором был использован сюжет фотографии, был скульптор П. П. Яцыно. Скульптуру Сталина с Гелей из гипса, в частности, изготавливала Калужская скульптурная фабрика, начавшая работать 1 июня 1938 года.